Автобус домчал нас до Бахчисарая. Пролетел по старым извилистым улочкам мимо памятника Пушкину, ханского дворца и остановился на площадке в окружении живописных гор, поросших зеленой растительностью. Мы быстро преодолели полукилометровый подъем по дороге, поднялись по лестнице и в тишине сердечной замерли в маленьком пещерном храме перед Мариупольской (Бахчисарайской) иконой Божией Матери.
«Помолитесь о своих близких, о тех, кто жив и кто уже на том свете. Всем сердцем и душой, ведь кто еще о них так помолится! И, прошу, помолитесь об архимандрите Силуане с братией, а мы помолимся о вас», — напутствовал нас послушник Александр. Теперь он стоял у входа, перебирая четки, и длинная вереница людей проплывала мимо него — к Той, Которой ведомы все наши скорби и печали…
И вновь дорога. Автобус сделал очередной вираж по головокружительному горному серпантину — и перед нами возникло чудесное видение: на высокой отвесной скале великолепная церковь с вознесенными к небу стройными башенками черных куполов с золотыми крестами.
Форосская (слово «Форос» означает на старогреческом «дар») церковь Воскресения Господня была построена в конце XIX столетия известным русским чаепромышленником Александром Кузнецовым. Боголюбивый купец выстроил на Красной скале красавец-храм в честь чудесного спасения царской семьи 17 октября 1888 года, когда у станции Борки на Харьковской железной дороге произошло крушение царского поезда. Божьим Промыслом государь Александр Третий и его семья остались невредимы. По всей России тогда стали воздвигать храмы в честь их спасения.
В тот же день мы увидели слова «В память спасения Императора и Авгус¬тейшей семьи…» на фронтоне Свято-Пантелеимоновского храма в Инкермане. Как любили в России государя, как умели благодарить Бога!
Трудно поверить, но в древности Крым был местом ссылки. Больше того, местом каторжных работ в каменоломнях. Гиблым местом являлся Инкерман. Страшнее всего оказывалась неутолимая жажда. Вода была рядом, она обрушивалась мощными волнами на темные валуны, вот только пить соленую морскую воду невозможно. И по молитве сосланного в Инкерман епископа Климента, ученика апостола Петра, ангел Господень, явившийся в виде Агнца, указал святителю источник с чистой водой.
В глубоких каменоломнях теперь и без надсмотрщиков усердно шла работа: каторжники своими руками вырубили храм, в котором каждый день крестилось по 500 и более человек. 101-й год от Рождества Христова — вот когда уже был воздвигнут хрис¬тианский храм в русских пределах!
Место, где расположен Инкерманский Свято-Климентовский монастырь, очень живописно — на западном обрыве монастырской скалы, на плато которой сохранились руины средневековой крепости Каламита, основанной в VI веке. В XIV-XV веках крепость входила в состав православного княжества Феодоро, защищала его порт, а в 1475 году была за¬хвачена турками и переименована в Инкерман.
Время основания монастыря историки определяют неодно¬значно — от VIII до XV веков. Но они едины в том, что отдельные пещерные церк¬ви и отшельнические кельи Инкермана появились гораздо раньше. А именно в I веке от Р.Х., когда в инкерманские каменоломни был сослан один из величайших проповедников христианства — святой священномученик Климент, папа римский, рукоположенный самим апостолом Петром. Знаменитое Послание коринфянам св. Климента Римского, представляющее собой одно из самых значительных творений постапостольских времен, пользовалось в древности большой популярностью и читалось на воскресных службах наряду с Новым Заветом.
Мы слушаем монастырского экскурсовода, и словно растворяется даль тысячелетий, и вот уже мы сами видим, как под покровом ночи святителя Климента тайно увозят на лодке, как, надев ему якорь на шею, бросают в морскую пучину. Но его ученики так горячо молились о том, чтобы Господь открыл им участь святителя, что отхлынули волны моря. И все увидели небольшой подводный грот, а в нем — нетленное тело страдальца. Семь дней длился необычный отлив, и семь дней люди молились у святых мощей.
С тех пор каждый год христиане приходили сюда в день мученической кончины епископа Климента, и море послушно отступало, обнажая драгоценную святыню. Так было семь столетий! Но в начале XIX века мощи стали недоступны, море больше не отступало. А произошло это, чтобы явить особое Божие благоволение к Солунским братьям — ученым Константину-философу (в монашестве Кириллу) и его брату Мефодию. Они пришли в Херсонес, чтобы помолиться священномученику Клименту, испросить его покровительства в трудах. И по молитве славянских просветителей море вновь отошло, и братья вынесли на берег обретенные в гроте святые мощи.
В окрестностях Севастополя расположена еще одна святая обитель. Мыс Фиолент, Мраморная бухта, посреди нее неровной трапецией — скала. А на ее вершине — символ бессмертия и вечной жизни — Крест! Это скала Георгия Победоносца. Место более живописное едва ли найдется во всем Крыму. Здесь, на краю обрыва, расположен Свято-Георгиевский монастырь. Тут бывали Пушкин, Грибоедов, Чехов, Айвазовский, Верещагин, Николай Первый, Александр-Освободитель, Александр-Миротворец. А святые страстотерпцы Николай Александ¬рович и Александра Федоровна собственноручно заложили камень в основание так и не выстроенного храма Вознесения Господня.
Еще недавно, пару лет назад, Свято-Георгиевский монастырь только-только поднимался из руин. А ныне восстановлены многие здания, в том числе основной, с дивными греческими колоннами. Это ли не чудо, что еще в одном святом месте можно помолиться, заказать требы о своих близких? Поспешили и мы написать записочки. А кто-то застыл у ограждения, не в силах налюбоваться на потрясающий вид, открывающийся с высоты: неоглядная ширь моря, исполинские горы. А в самой церкви — приятная прохлада, тихо звучат духовные песни, мерцают свечи, святые лики смотрят с икон на нас, суетящихся, торопящихся успеть подать свои записочки, возжечь свечи. Может быть, и вправду отсюда наши слабенькие молитвы быстрее долетят до Господа?
По пути далее слушаем духовные песнопения в исполнении Жанны Бичевской. Впечатлений так много, что хочется просто помолчать. Но вот и Симферополь. В Петропавловском кафедральном соборе в благоговейном трепете преклоняемся перед отобразившейся на стекле большой иконой святителя Николая (на Братском кладбище в Севастополе еще более удивительный отобразившийся на стекле лик Христа — совершено иной, нежели на самой иконе).
Рядом с собором — Свято-Троицкая обитель, где лежат святые мощи Луки Крымского. Ему молимся о тех, кому так нужны молитвы именно этого святого, искусного врачевателя душ и телес наших. И торопливо пишем записочки, заказываем сорокаусты и Неусыпаемую Псалтирь о здравии дорогих своих болящих. Приложились к тонко благоухающим мощам святителя Луки с глубокой верой в то, что он откликнется на все наши просьбы, каждому страждущему пошлет утешение, а то и исцеление.
Были мы, конечно, и в Топловском монастыре, надышались благодатью. Вот только окунуться в святые источники, позвонить в колокола, написать записочку-просьбу к матушке Параскеве: «Помоги, родимая, в моей скорби…» — не удалось, было уже темно. Мы лишь постояли в молитвенной тишине храма и возжгли свечи.
Возвращались в Феодосию в бархатной темноте южной ночи. Подумалось: ради чего совершаем мы паломничества, отправляемся в дальний путь? Чтобы увидеть невиданные прежде места, поклониться святыням? Да, но не только же! Надо и с другими людьми поделиться полученной в поездке благодатью. Если мне это хотя бы отчасти удалось, значит ездили в Крым мы не зря.