Нефтеюганцы продолжают участвовать в гуманитарных миссиях

— Наталья Вячеславовна, что побудило Вас стать доброслужащим?

— На совещании нам рассказали о работе Гуманитарного добровольческого корпуса и объявили, что им нужны добровольцы. Мы с коллегой не раздумывая согласились. Опыта как такового не было, получилось, что в нашем учреждении мы стали первопроходцами.

Мой муж — военный, работает в МЧС. Я хорошо знакома с военной дисциплиной. Моего деверя в 2022 году мобилизовали, он воюет по сей день. И я просто подумала: «Почему не я? Они служат, чем я хуже?» Хотелось внести свой вклад в нашу общую победу. 

Никто из семьи меня не отговаривал, все только поддержали. И я ничего не боялась, потому что шла помогать. 

— Как готовились к поездке?

— Прошли медицинскую комиссию, в Сургуте нас обучили оказывать первую медицинскую помощь. Мы поехали с группой северян — коллегами из Нефтеюганска, Сургута и Ханты-Мансийска. Нам сразу сказали, что мы будем работать в госпиталях. Нас учили психологически быть готовыми к смерти, ранениям и правильно себя вести.

К примеру, нельзя бойцу без рук и ног сказать, что у него всё будет хорошо. Не нужно обещать — важно помочь действием, например подать стакан чая по просьбе раненого. 

В феврале 2024-го мы с коллегой отправились в гуманитарную миссию. Куда нас распределят, не знали до последнего: информация была строго засекречена в целях безопасности. 

Пока ехали до пункта назначения, на пути нам встретилось очень много военной техники: танки, БТР, военные спецмашины. В небе дроны облетали территорию. Мы этому очень удивились. Одно дело — видеть всё это по телевизору, совсем другое — наяву. 

— Что входило в Ваши обязанности?

— По прибытии в населённый пункт мою «боевую» подругу сразу отправили в другое место. Почему? Это не обсуждается, вопросы не задаются.

Меня же определили в лечебное учреждение, куда привозят ребят с поля боя для оказания первой медицинской помощи. Остановить кровотечение или наложить шину солдаты могут и сами. Но здесь они попадают в руки заботливых людей в белых халатах. В медпункте даже операционная есть. Почти полноценная больница. 

Здание способно принять около пятисот пациентов. В небольших помещениях — кровати в два-три этажа, между ними — узкие проходы, по которым может проехать инвалидная коляска. 

Ребят привозили в любое время дня и ночи. Мы размещали пострадавших, ухаживали за ними и следили за порядком на кухне. Брались за любую работу и фактически заменяли младший медицинский персонал. Меня так и называли — сестра. Вечером настолько уставали, что приходили и просто падали на кровать от изнеможения.

Контингент был разный: молодые и пожилые. Каждому хотелось поговорить, они много рассказывали о своих семьях и детях.

— А были истории, которые Вас впечатлили?

— Поработав там, видишь, что значит человек. И я запомнила одного опытного служивого, ветерана Чечни. Сирота, семьёй не обзавёлся. Признался мне, что ничего больше в этой жизни не умеет, кроме как воевать.

Его нашли без сознания, среди погибших. Ребята, встретив его в госпитале, удивились: «О, Ванька, нам же сказали, что ты мёртвый». А он в ответ: «Ну, как видите, воскрес». Мужики крепко, по-братски обнялись.

Меня поразила сплочённость, возникшая между ними. Настоящее боевое товарищество. Пусть и разная у всех судьба, я не встретила там ни одного плохого человека. 

— В чём нуждаются пациенты госпиталя?

— Неоднократно жертвовала на гуманитарную помощь, но теперь, побывав там, действительно знаю, что им нужно. Бойцы обеспечены всем необходимым. Но есть парни крепкого телосложения, им нужны вещи большого размера. Об этом не надо забывать.

Были и те, кто не мог самостоятельно есть. Размельчала им еду блендером. Я смотрела на всё материнскими глазами. Старалась разнообразить меню солдат, доставала из закромов сальце, аджику к каше.

В части был один боец, его спас удивительный случай. В нагрудном кармане он хранил телефон и икону. Случайный выстрел — и пуля разбила вдребезги телефон, но застряла в образке. Так я этому солдату с разрешения командира новую икону купила. А другим — молитвословы и нательные крестики. 

— С какими трудностями Вы столкнулись?

— Там о себе совершенно не думаешь. Мои проблемы и рядом не стояли с тем, через что приходится пройти раненым. Я только думала, как бы покормить их повкуснее и сделать их жизнь хоть чуточку лучше.

В народе говорят — юмор лечит. Могли и пошутить. В меню было три супа: картофельный, вермишелевый и макаронный. Солдат меня спрашивает: «Сестра, что у нас сегодня в меню?» А я ему: «Буженина, устрицы, кролик по-французски…»

— Какой день Вам особенно запомнился? 

— Близился праздник — 23 февраля. Поздняя зима, слякоть, снег уже сошёл, а на земле ни травинки. Мне захотелось создать атмосферу уюта, чтобы солдаты чувствовали себя как дома. Подумала: хорошо бы накрыть столы, постелить скатерти и поставить в вазочки цветы. 

Командир дал добро, и мы поехали с водителем в поселение. После долгих поисков нашли сувенирный магазин. В витрине вижу те цветы, которые я придумала, и красивые вазочки в виде корзиночек.

Продавщица пакует товар и плачет: вспомнила родственника, ушедшего на фронт. Ей очень понравилась моя идея. Вытерла слёзы и говорит: «Давайте я составлю букеты, привезу вам по адресу, а там уже рассчитаемся». Всё получилось. На встречу приехал её муж и сделал мне большую скидку. 

В госпиталь пришли наши скатерти. А в ночь перед праздником мы с девочками крутили шоколадную колбасу, чтобы угостить бойцов. Я даже подготовила поздравительную речь. Можно сказать, праздник удался. Солдаты были нам очень благодарны. 

— Что бы Вы посоветовали тем, кто только хочет принять участие в гуманитарной миссии?

— Присоединяйтесь и ничего не бойтесь! Дополнительные руки нужны всегда и везде. И не надо гнушаться тяжёлой работы: здесь все равны независимо от должности или социального статуса. Не забывайте, что вы едете помогать нашим братьям, мужьям, сыновьям, отцам — защитникам Родины.