«Многие добровольцы говорят: «Я поехал, потому что там нужна помощь». А у меня был личный интерес: хотела разобраться в себе, увидеть всё своими глазами и понять, правильное ли у меня представление о ситуации. Так ли я чувствую? Ведь мы часто оказываем помощь бойцам, их семьям, поэтому для меня было важно увидеть картину самой», – объясняет Гюзель Ступак. И я выдыхаю.
Её рассказ полон эмоций, как и она сама. Почти не волнуется, смеётся, вспоминая коллег из ротации, немного хмурит брови, рассказывая об инструктажах, и улыбается, когда речь заходит о бойцах из госпиталя. Впрочем, обо всём по порядку.

Немного о миссии
Моя собеседница – помощник председателя Думы города и куратор федерального проекта «Женское движение Единой России» в Нефтеюганске. Когда она приняла решение стать добровольцем миссии «Доброслужащий», тщательно изучила информацию на сайте, собрала документы и отправила заявку.
«Направления два: работа в госпитале и социальное, – поясняет Гюзель. – Определённый госпиталь выбрать нельзя, как и невозможно узнать заранее, куда именно попадёшь. Например, из 39 человек нашей ротации всех распределили по восьми или девяти разным учреждениям. А направление социальной миссии непредсказуемо характером работы. Это и сор-
тировка гуманитарного груза, и приготовление горячей пищи для мирных жителей, и восстановление храмов, и даже помощь в детских домах и домах престарелых».
Об инструкциях
и не только
Поразила нашу героиню уникальность и организованность Гумкорпуса: очень чёткие инструктажи и слаженная система ротации. Когда приезжают новобранцы, их встречают и всему обучают «старички». Добровольцы находятся в зоне СВО две недели, в первую они – «новенькие». По окончании семи дней они провожают «старичков» и сами становятся ими, принимая новых участников миссии. И так каждую неделю люди самых разных профессий сменяют друг друга.
«В Москве у нас были многочасовой инструктаж и ВКС с психологом. Нам объяснили, что в госпитале будут разные военные: мобилизованные, контрактники, те, кто отбывал наказание в местах лишения свободы, и пленные. Главное правило: мы должны ко всем относиться одинаково. Бойцы – мужчины, они могут быть раненными и злыми, подавленными или разбитыми. Ситуации возможны самые разнообразные, поэтому нам запретили ходить по одному, и меня это встревожило, даже насторожило. Но за две недели не возникло ни одного некорректного случая, так что опасения оказались напрасными», – рассказывает Гюзель.

Как они санитарами стали
О коллегах по ротации доброволец из Нефтеюганска говорит улыбаясь, порой смеясь. Среди них – директор одного из крупных департаментов соседнего муниципалитета, помощники прокурора и адвоката, директора швейной фабрики и детского сада. Работа добровольцев в госпитале непростая: уход за военными, забота о них, мытьё палат, коридоров, туалетов, кухонь и столовых, раздача еды.
«Мы жили непосредственно в госпитале, нам выделили отдельную комнату. А душ, туалет и кухня были общими с врачами, – продолжает своё повествование Гюзель. – Санитаров нет, потому мы и выполняли их функции. Всё делали вместе, даже заболеть умудрились вместе, но получали квалифицированную медицинскую помощь, поэтому справились и с этим. Наш госпиталь, кстати, финансировало Министерство обороны. Недостатка в медикаментах или перевязочных материалах не было, бельё и одежда – всегда чистые, условия пребывания – комфортные, а еда – очень вкусная».
О безопасности
На вопрос, было ли страшно, Гюзель, задумавшись на секунду, ответила вновь с улыбкой: «Временами было тревожно». А потом поделилась, что в один день им дважды приходилось спускаться в бомбоубежище. Однако инструкции очень понятные, рация рядом даже ночью. Документы всегда при себе, плюс чёткое понимание, что нужно делать в той или иной ситуации.
«Наш госпиталь был закрыт и засекречен. Как-то ночью к нам привезли бойца, к утру он пришёл в себя, ему дали телефон позвонить родным: «Мамочка, я живой, я в госпитале». – «Сыночек! Сыночек! Где ты находишься?» Он поворачивается ко мне: «Девушка, скажите, а где мы находимся?» Я в ответ: «Не знаю». Вот такая секретность. Но это, разумеется, ради безопасности всех нас: и врачей, и бойцов, и добровольцев», – смеётся моя собеседница.

О том, как важно общение
О бойцах Гюзель говорит с невероятной теплотой. Вспоминает, что ребята делали комплименты, угощали шоколадом, по возможности помогали физически и больше всего любили разговаривать с добровольцами. А ещё искренне удивлялись, что за участие в миссии не платят денег, или спрашивали шутя: «А правда, что в нашей палате мыла пол директор детского сада?»
«Запомнился молодой человек, у которого повреждены были обе руки. Он вообще выжил поистине чудесным образом, а ранение получил накануне Дня матери. Говорит, перед тем как уйти на задание, позвонил маме, попросил за него помолиться. Конечно, верит, что молитва матери спасла его жизнь. А другой боец поделился, что именно на поле боя поверил в Бога. И поведал удивительную историю о пожаре в их землянках. Тех было несколько, и сгорели все, кроме той, где лежали личные вещи бойцов. Перед входом в неё – икона Божией Матери. Рамка расплавилась, а под стеклом образ вспотел – ощущение, будто плачет. И за 10 сантиметров до этой землянки огонь просто остановился. Вот такие удивительные случаи», – говорит Гюзель.
По её словам, самой большой радостью в эти две недели было наблюдать за бойцами, которым дали телефон для связи с родными. Вспоминая, как они разговаривали с детьми, родителями, жёнами, моя собеседница едва сдерживает слёзы.
Но тут же улыбается и говорит: «Они невероятно скучают по близким. И у них столько планов на жизнь. Поскорее бы всё это закончилось и все эти так любящие друг друга люди смогли воссоединиться».
О возвращении домой
Когда пришло время прощаться, бойцы писали в блокнотик слова благодарности, добрые пожелания и напутствия. Гюзель с трепетом показала этот самый блокнот, и мне хватило двух страничек, чтобы понять, как признательны пациенты госпиталя врачам и
добровольцам.
Возвращаться домой после гуманитарной миссии доброслужащимрадостно, но очень непросто. «Другая реальность» – так сказала Гюзель о возвращении в Москву.
Но самым сложным оказалось даже не это. Родственники и друзья стремились увидеться с нашей героиней по её возвращении домой, а ей хотелось лишь одного: побыть рядом со своей семьёй. И прошло время, прежде чем Гюзель окончательно адаптировалась и стала готова встречаться с людьми и рассказывать о поездке.
Было ли страшно?
«Если есть порыв помогать людям – нужно помогать. Было бы странно, если бы человек ехал туда и не боялся, потому что неизвестность всегда пугает. А польза, которую за две недели приносят добровольцы, бесценна, как и неоценим опыт пребывания в таких условиях. Две недели без связи с внешним миром переворачивают сознание и мироощущение», – делится Гюзель.
В завершение разговора она вновь улыбается и отмечает, что по возвращении многие интересовались, сколько же было потрачено денег в поездке. Итак: дорогу оплачивает Гумкорпус, кормили в госпитале, поэтому потратила наша героиня целых 260 рублей.
Кстати, в марте она снова примет участие в миссии «Доброслужащий», но уже не одна – с супругом. И вместе они смогут ещё две недели помогать тем, кто сейчас больше всех в этом нуждается.