Летом 1919 года в сгоревшей церкви одного из сибирских сел найден чудом сохранившийся в пожарище список Абалакской иконы. Обретен он был двумя женщинами, которые ходили по селам, подбирая сирот. Осенью того же года, когда под натиском красных белые войска были вынуждены отступать все дальше на восток, архиепископ Сильвестр благословил найденным списком детский приют «Очаг», созданный упомянутыми женщинами для 45 девочек-сирот.
Одна из жен-подвижниц — София Эмильевна Дитерихс. Ее супруг, генерал-лейтенант Михаил Константинович Дитерихс, был в то время главнокомандующим Восточным фронтом белых армий. С того дня приют оказался под надежной защитой Божией Матери.
Наступление красных армий продолжалось. В ноябре они вошли в Омск. Архиепископ Сильвестр вскоре после этого принял мученическую кончину. Абалакская же икона вместе с русскими детьми и с отступавшей белой армией продолжила путь через всю Сибирь на Дальний Восток. Ненадолго задержалась она в Иркутске, где пребывала в Знаменском женском монастыре. Здесь был предан бывшими соратниками, прежде всего чехами и своими же эсерами, адмирал Колчак, его без суда убили, а тело бросили в прорубь как раз напротив Знаменского монастыря.
Во время вынужденного беженства и среди страшных испытаний, выпавших тогда на долю русских людей, Небесная Заступница не раз являла высочайшее благо милосердия к сиротам. Страшным было то беженство зимой 1920 года. Злой умысел недавних союзников буквально парализовал Транссибирскую железную дорогу. Стояли и замерзали десятки эшелонов, а в них замерзали и умирали раненые и больные солдаты, женщины и дети.
Бывший начальник канцелярии верховного правителя генерал-лейтенант Д.В. Филатьев впоследствии вспоминал: «Поход, двинувшийся через всю Сибирь, больше всего напоминал похоронную процессию, в которой мы, как по кладбищу, несли к Великому океану наши несбывшиеся чаяния и упования».
Милостью Божией, помощью Пресвятой Богородицы эшелон с детьми и чудотворным образом все же продвигался на восток. В тех условиях это продвижение иначе как чудом назвать было нельзя. Но и других чудес было немало. Одно из них особенно запомнилось девочкам. В январе 1920 года на одном из перегонов Транссибирской железной дороги поезд, в котором ехали воспитанницы «Очага», подвергся обстрелу. Не пострадал только один вагон — тот самый, где находились список чудотворного образа и дети.
Вскоре семья Дитерихсов и приют «Очаг», а вместе с ними и список Абалакской иконы оказались в Харбине. Для прокормления семьи и воспитанниц генерал вынужден был работать сапожником. Жили в нищете,
несмотря на это Дитерихсы делали все от них зависящее, чтобы облегчить горе сирот, дать им подобающее воспитание. Девочки были окружены настоящей заботой, жили в обстановке нелицемерной любви.
Прошло полтора года, и Господь снова призвал генерала на служение Родине. Летом 1922 года Приморье находилось в состоянии острого политического кризиса. Там скопились остатки колчаковских и семеновских частей. И царили полный раздрай и вражда. В этой обстановке русские люди обратились к опыту предков, решавших свои проблемы сообща. Было решено созвать Земский собор. Он был призван преодолеть распри и нестроения в Приамурском крае — последнем очаге Белой России, учредить новый орган верховной власти, избрать нового командующего в битве с большевиками.
В основание формирования собора был положен старинный принцип сословности, а не партийности. Собор принял решение, которое теперь, спустя годы, можно назвать судьбоносным: впервые за всю историю Белого движения Дом Романовых был признан царствующим.
Ввиду невозможности прибытия представителей Дома Романовых во Владивосток следовало избрать правителя Приамурского края. Он должен был позднее «дать ответ за все учиненное по долгу Правителя перед Русским Царем и Русской Землей». Единоличная власть признавалась более всего соответствующей российской действительности. Большинством голосов таким правителем Земский собор избрал генерала М.К. Дитерихса.
Значение того собора трудно оценить даже сейчас, спустя почти 100 лет. Акт возвращения династии, произошедший тогда, был актом всеобщего покаяния народа за все то, что русский народ сотворил в 1917 году и в последующие годы — с царской семьей, с Россией, с самим собой. С душой своею. В этом сила собора и его урок.
14 октября 1922 года немногочисленные добровольческие полки вступили в свой последний бой с превосходящими их во много раз большевистскими частями. Видя отступление и потери гимназистов и кадетов, а из них-то и состояла в основном тогда уже Белая армия, Дитерихс понял, что дальнейшее сопротивление бессмысленно. Ему оставалось лишь одно: организовать эвакуацию армии и беженцев. Михаил Константинович лично контролировал посадку на суда. Все желающие покинуть Приморье смогли это сделать на 35 кораблях. Владивосток, последний оплот старой русской государственности, был оставлен белыми войсками.
17 октября 1922 года генерал Дитерихс издал свой последний указ, ставший финальным аккордом всего Белого движения в России: «Я горячо верю, что Россия вновь возродится. Но мы были недостойны еще этой великой милости Всевышнего Творца». Вооруженное противостояние большевикам становилось историей. Тысячи людей покидали Отчизну. И Абалакская икона тоже.
В 1923 году Абалакская икона вместе с семьей генерала Дитерихса и «Очагом» оказалась в Шанхае, где к тому времени образовалась многотысячная русская община. Святыню поместили в церкви в честь святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Пребыванием здесь, в Китае, чудотворного образа Матерь Божия подавала русским людям Свое благословение на подвиг хранения православной веры, на подвиг проповеди Евангелия среди нехристианского народа.
Шанхайский период в истории чудотворного образа длился более четверти века. Чудотворения по молитвам веры перед иконой продолжались и здесь.
Список Абалакской иконы фактически был с генералом вплоть до его смерти. Молитвами перед образом укреплялась его вера монархиста.
В начале 1930-х, когда Европа с изумлением наблюдала за успехами первых пятилеток, генерал продолжал непоколебимо верить в спасение страны через возврат к историческим ценностям старой России, в построение русской государственной власти на принципах национально-религиозного самодержавного монархизма. И еще в необходимость возрождения в нашем народе идеала русской святости.
В одном из своих писем великому князю Кириллу Владимировичу Михаил Константинович отмечал: «Начинать всякое возрождающее движение необходимо с поднятия в русском народе основ чистоты и святости. А мне отвечают на это: слишком долгий и сложный путь, и другие успеют использовать современное шаткое положение советской власти. Вы ошибаетесь: ничто не удержится в русском народе, что не от Христа». Не случайно генерал много внимания уделял церковной жизни русского зарубежья.
В 1949 году «вихри враждебные» гражданской войны охватили и Китай. К власти пришли коммунисты. Большинство «белых русских» вынуждены были уехать из страны. «Очаг» переехал в Австралию и нашел пристанище в пригороде Сиднея — Кабраммате. Надо сказать, что к тому времени генерал Дитерихс и его жена скончались. Настоятельницей приюта стала их единственная дочь Агния Михайловна. Вместе с приютом в Австралию переехала и чудотворная икона. Она находится в Покровском храме.
И так же, как встарь молились перед Абалакской иконой приходившие в Сибирь русские люди, сейчас молятся перед ее чудотворным списком приезжающие в Австралию православные. Просят благословения Матери Божией на устроение жизни в новой для них стране. И так же, как в России, а затем и в Китае, несет православный люд к Ней свои скорби и немощи.
Есть еще одно, о чем просят Пресвятую Богородицу многие православные люди. Как сказал один из священников Зарубежной церкви, «самое серьезное дело, которое предстоит … это сохранить и православие, и русскость в каждом поколении, потому что каждое поколение что-то теряет. Говорят, что в конце концов все должны ассимилироваться, но мы постараемся этот процесс как-то задержать. Это главная задача — в наших детях сохранить нашу веру и нашу культуру».
Господь нас не забывает, и если будет на то Его воля, Абалакская икона Божией Матери вернется на Родину. И это ее возвращение могло бы стать не только важнейшим событием в жизни Русской православной церкви. Это был бы еще один шаг к подлинному воссоединению разделенного русского народа.